|
Глава №3 Станция метро «Петровка»
Превозмогая стыд и непонимание, Леша поднялся с пола вагона и последовал к своему месту, но как часто бывает не только в метро, но и в жизни, место уже заняли. Он прислонился к двери, на которой была приклеена надпись «не притулятися» и начал анализировать ситуацию. Мысли путались, и он никак не мог понять, что вообще произошло. Его мучило много вопросов: «Почему я лежал на полу?», «Куда подевалась та ужасная собака?», «А была ли вообще собака?», «Может, это был сон?», «А может, я и сейчас сплю?»… Все эти мысли, как кровожадные гиены, разрывали его мозг. Грань реальности и иллюзий настолько стерлась, что, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Его лицо покраснело, а лоб весь покрылся капельками пота. Каждое движение давалось с величайшим трудом. Сорокин неуверенно сел на пол вагона рядом с дверью и что было сил вжался в угол. Он был смертельно напуган. Боялся даже подумать, что будет дальше. Старался смотреть в одну точку и душить крик каждый раз, когда слышал какой-то шум. Наконец он немного успокоился и начал смотреть на рекламу. Его взор приковал маленький белый прямоугольный клочок бумаги, на котором черными буквами было напечатано «ПОМОГУ ПОХУДЕТЬ 332-17-03» . Алексей долго смотрел на объявление, но вдруг клочок начал на глазах желтеть, буквы стали уже не такими четкими, как пару мгновений тому. Он начал оглядываться и с ужасом увидел, как вагон старел вместе с рекламой. Краска опадала, металл ржавел и крошился, сидения выцветали с потрясающей скоростью, а люди покрывались морщинами и коричневыми пигментными пятнами. Алексей Андреевич захотел встать и убежать, но боль в спине свела к минимуму его шансы. Его зрение заметно ухудшилось, а кости ныли, как после изнурительной тренировки. Одежда потеряла свою яркость и превратилась в старые лохмотья. Тогда-то и стало понятно, что теперь он не юный красивый парень, а старый немощный дед, до которого никому нет дела. Следующая новость его потрясла еще сильнее: он сильно покраснел, когда понял, что сидит в луже. Не веря своим ощущениям, Сорокин посмотрел вниз и увидел, что весь пол был залит водой, она прибывала и прибывала. Он еле поднялся, держась за поручень, и медленно зашагал к двери, что соединяла вагоны между собой. Когда он туда добрался - воды было уже по пояс. Руки настолько ослабли, что открыть металлическую ручку двери оказалось невыполнимой задачей. Перемещаться по вагону ставало всё тяжелее. Люди, которые были в вагоне, продолжали мирно сидеть на своих местах. Леша никак не мог понять, что с ними. Неужели они потеряли интерес ко всему на свете, даже к собственной жизни? Неужели общество воспитывает у нас такое безразличие? Когда человеческая жизнь так обесценилась? Уровень воды в вагоне достиг шеи. Люди всплывали, словно пластиковые бутылки в засоренном пруду. Приступ паники охватил сильнее. Леша понимал, что когда вода полностью затопит вагон, у него останется максимум две минуты. Он прочитал молитву, попрощался с жизнью, набрал полные легкие воздуха и нырнул под воду. Мертвые лица пассажиров не выражали никаких эмоций, впрочем, как и при жизни. Безразличие, которое они излучали, вызывало омерзение, и парню было абсолютно не жалко этих «человекообразных кукол». Осмотревшись по сторонам, он увидел, что верхняя часть окна открывается и без промедления начал действовать. Отталкивая тела, Сорокин подплыл к окну. После немалых усилий оно все же поддалось и Леша смог немного приоткрыть его. Вагон резко наклонился и повалился на правый бок. Скорость не изменилась. Вода, рекламки, даже утопленники вмиг устремились в открытое окошко, словно их спустили в унитаз. Леша ухватился за поручень и висел так до тех пор пока все содержимое не вытекло вместе с водой. Вагон качнулся еще раз и снова встал на колеса. Сорокин тяжело упал на живот, откашлялся и начал жадно глотать воздух. Пустота и стерильность вагона сейчас напоминала полотно художника, который только начинает писать свой шедевр. Дыхание немного стабилизировалось, и Леша, став на колени, начал осматриваться. Это был всё тот же вагон: те же потертые сидения, те же отполированные поручни, те же мониторы, те же рекламные объявления и даже люди, да, люди, так же сидящие на своих местах. Он оставил все попытки понять, что же тут происходит и решил просто ждать своей участи. Алексей начал понимать, что из этого вагона он вряд ли выйдет. Он вовсе не расстраивался из-за этого, ведь ему и так не нравился мир людей. «Никаких духовных ценностей. Только материальные. Деньги. Деньги правят абсолютно всем» - вот лозунг большинства людей! Будь ты самым добрым человеком в этой вселенной, но без денег – твоя цена в обществе равна нулю. Ты ощутишь на собственной шкуре самую отвратительную человеческую черту – безразличие. К примеру, ты заболел. Придешь в больницу просить помощи и тебе помогут… если у тебя есть деньги: - Что? Нету денег? До свидания. Следующий. - Но как же? Ведь я умру… Помогите, ради Бога! - Ты что, глухой? Пошел вон отсюда! Охрана, уберите его! И тебя выбросили, как надоедливого кота. И где твой Бог? Почему он тебе не помог? Ведь ты был таким добрым: били – подставлял другую щеку, не воровал, не убивал, относился ко всем так, как хотел, чтобы к тебе относились, не сквернословил (хоть и очень хотелось)… Почему он не поможет тебе? Да потому что он ничего не решает. Решают деньги! - Нет! Я верующий! Я пойду в церковь, там мне помогут! – скажешь ты. - А пожертвовать на церковь? А за свечку? А за службу? Нету денег? Так вот тебе три иконки, вот пластиковый стаканчик, иди и проси милостыню! Ты же хочешь помочь церкви, она же приняла тебя… Да, тебе помогли, но посмотри: чем ты занимаешься! Смертельно болен, стоишь и просишь у прохожих денег, не на операцию, а на благосостояние церкви. Вот такая вот суровая реальность мира… Поезд начал ускорять свой ход. Алексея прижало к боковой стенке сидений. Скорость возрастала. Тело вжималось все сильнее. В окнах стало невозможно разглядеть движение, казалось, что там поставили размытые картины современного художника. От перегрузки начало свистеть в ушах. Внезапно поезд остановился. Остановился так моментально, что все предметы (включая Сорокина), подчиняясь законам инерции, продолжили свой путь. Леша сильно ударился головой об поручень и потерял сознание.
Старик проснулся от неизвестного шума. Приподнявшись, он смог увидеть, как сотрудники милиции безжалостно избивают людей. Дед схватил свою сумку. Быстро извлек оттуда пару кусочков зачерствелого хлеба, 3 гривны мелочью и жетон метро. Взвесив ситуацию, он спрятал пожитки в трусы и бросился бежать. Один милиционер заметил удирающего старика и устремился за ним. Задача оказалась не из простых. Дедуля, на удивление, оказался резким и прытким. Безупречное знание территории вокзала делали его практически неуловимым. Но годы брали свое, и бежать ставало все труднее. Задыхаясь от усталости, он выбежал в центральный зал. Сквозь толпы людей он начал пробираться к выходу. Практически достигнув цели, старик получил удар по ногам и кубарем выкатился на улицу. - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Не бей, начальник! Прошу. Не бей! Я ничего не сделал. - Ах, ты ж мразь! Убежать надумал… Сейчас я тебе покажу. Милиционер ударил старика несколько раз по руке, которой тот успел закрыть голову. - Не губи. Ты же меня на тот свет отправишь… - Ты ничтожество. Твоя жизнь бессмысленна. По тебе никто не заплачет, – сказал милиционер и занес дубинку для очередного удара. На глазах старика выступили слёзы. Он почувствовал, как сердце сжалось, как огромный ком стал в горле, как тяжело становилось дышать. - Ты прав, начальник, - сквозь слезы сказал старик. – Бей меня! Забей до смерти! Очисти планету! Нет от меня пользы. Семьи тоже нет. И слезы некому лить. Та и осталось мне совсем не много. Бей, начальник, бей! Когда закончишь – кинь моё тело собакам! Пусть будет хоть какой-то прок от меня. И ступай домой! Ступай с чувством выполненного долга. И расскажи жене своей, что сегодня забил до смерти немощного старика, молящего о пощаде, а после скормил тело голодным псам, – его голос дрожал все сильнее. - Тебе не разжалобить меня, ублюдок! Сейчас я научу тебя… - Да, у меня не получится. Ведь, ты жесток. Ты не перед кем не приклоняешься. Тебе никого не жалко. Даже… - старик выдержал паузу, - собственного отца! Милиционер опустил дубинку и его глаза стали влажными. Он вспомнил своего отца, с которым никогда не был близок, который умер в чужой стране. Он лежал в больнице, и никто из близких, даже родной сын, не приехал, не навестил. Смерть настигла его в мире одиночества, где лишь изредка медсестры приходили поинтересоваться его самочувствием, просто выполняя свою работу. - Вот ты, начальник, говоришь, что обо мне никто не заплачет, но посмотри на себя! Ты плачешь вместе со мной, а это уже два человека. Так, быть может, не так уж и бессмысленна моя жизнь? Ведь если люди, глядя на меня, могут вспомнить о настоящих богатствах, об истинных ценностях и стать немножечко добрее – то значит, приносит пользу моё существование. Пусть и незаметную на первый взгляд, но пользу… Старик поднялся, вытер слезы и пристально взглянул милиционеру в глаза: - Отпусти, начальник! Вижу я ты человек хороший, добрый… Отпусти, а?! - Ступай, дед… - пряча глаза, сказал милиционер. Старик, не теряя ни секунды, умчал прочь. - …и пусть одиночество обойдет тебя стороной.
|
|
|