Для выявления призывов к осуществлению экстремистской деятельности»

Для выявления призывов к осуществлению экстремистской деятельности»

Москва – 2005

СОДЕРЖАНИЕ

Призывы– одна из разновидностей п о б у д и т е л ь н ы хвысказываний.

В настоящей работе дается общая характеристика побудительных высказываний, их анализ в рамках теории речевых актов, затем классификация призывов, описание тех типов призывов, которые могут рассматриваться как направленные на осуществление экстремистской деятельности, формулируются методические рекомендации по вычленению из текста разного рода призывов и смежных с ними речевых актов и по их смысловой интерпретации.

КЛАССИФИКАЦИЯ ПОБУДИТЕЛЬНЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ

Традиционная классификация предложений по цели высказывания

Уже в традиционной грамматике существовало представление о том, что важнейшим признаком предложения является то, что позднее стали называть коммуникативной предназначенностью, а в школьной грамматике до сих пор обозначается как «цель высказывания». Речь идет о том, что каждое высказывание делается говорящим для чего-то, с какой-то целью. По цели высказывания традиционно выделяются три основных вида предложений: повествовательные, вопросительные и побудительные.

Основное назначение повествовательных предложений — сообщение об определённых явлениях действительности (иногда — вымышленных), т.е. передача информации адресату речи.

Основное назначение вопросительных предложений — получение информации от собеседника. В них формулируется вопрос по поводу неизвестных или не вполне известных говорящему ситуаций.

Назначение побудительных предложений — побуждение к действию того, к кому обращена речь. В них выражаются различные виды побуждения: приказ, требование, предупреждение, запрет, наказ, просьба, совет и т. д.

Побудительный характер устного высказывания оформляется прежде всего интонацией, которая имеет множество разновидностей (в зависимости от того, что выражается в предложении: приказ или просьба, совет или призыв и т. п.). В текстах интонация выражается с помощью специальных знаков (восклицательного, вопросительного и др.).

Кроме интонации побудительный характер высказывания выражается употреблением глагола-сказуемого в повелительном наклонении: Шуми, шуми, послушное ветрило, волнуйся подо мной, угрюмый океан (А. Пушкин); Давайте восклицать, друг другом восхищаться (Б. Окуджава). Но глагольное сказуемое, называющее действие, к которому побуждают, может стоять в побудительных предложениях и в других формах: 1) в инфинитиве: Просить, позвать, сказать, что дома! (А. Грибоедов); 2) в условном наклонении: Вы быхоть книги читали, что ли... (А. Чехов) — и некоторых других.

Совершенно очевидно при этом, что традиционное грамматическое описание не отражало реального функционирования конкретных высказываний в условиях реального дискурса. Описывая структуру предложений, лингвисты лишь констатировали, в каких функциях в речи наиболее естественно может употребляться предложение той или иной структуры. Вместе с тем, вопрос о реальных целях реальных высказываний долгое время даже не ставился. Положение изменилось с появлением так называемой теории речевых актов (речевых действий), в которой высказывание рассматривается как особого рода действие.

Таким образом, классификацию высказываний вообще и побудительных высказываний в частности можно строить на двух основаниях: с точки зрения формальной организации и использованных языковых средств выражения побудительности или с точки зрения типов коммуникативных задач. Мы рассмотрим последовательно эти подходы, а затем попытаемся на основе их интеграции подойти к выработке методических рекомендаций по выявлению призывов в текстах.

ТЕОРИЯ РЕЧЕВЫХ АКТОВ

Изучение призывов как одной из разновидностей побудительных предложений невозможно без обращения к т е о р и и р е ч е в ы х а к т о в. Однако прежде чем приступать к анализу призывов в рамках этой теории, надо сказать несколько слов о ней самой.

Ядро теории речевых актов составляют идеи, изложенные английским логиком Дж. Остином в курсе лекций, прочитанном в Гарвардском университете в 1955 году и опубликованном в 1962 году под названием «How to do things with words» (на русском языке этот курс был опубликован под названием «Слово как действие», см. [Остин 1968]). Впоследствии эти идеи были развиты американским логиком Дж. Серлем в монографии «Речевые акты»[7] и ряде статей.

Теория речевых актов возникла в русле аналитической философии. Характерной чертой данного направления являлся интерес к языку, попытка ответить на вопросы о том, что есть язык, какова его связь с объектами мира, что представляет собой значение слова. М. Фреге, Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн были убеждены, что понимание структуры языка может пролить свет на природу действительности; они развивали так называемую референциальную теорию значения. Трактуя язык как "проективное изображение" реальности, они считали, что существует целый ряд слов, так называемых "простых символов", значение которых сводится к референции — указанию на объект. Предложения, включающие эти слова, могут быть истинными или ложными в зависимости от их соответствия или несоответствия фактам действительности.

Дж. Остин оспорил тезис о том, что предложение может только «описывать» положение вещей или «утверждать нечто о каком-то факте» и быть либо истинным, либо ложным. Он показал, что употребляемые нами фразы часто имеют совершенно иное назначение: мы можем отдавать приказы, приносить извинения, давать обещания, выдвигать предположения, предупреждать кого-то, порицать, приветствовать — словом, использовать язык для совершения разнообразных действий. Такие высказывания-действия (например, «Вы уволены», «Собрание откладывается», «Завещаю наручные часы старшему брату») Дж. Остин назвал п е р ф о р м а т и в а м и. Их отличительными чертами является то, что они не могут быть ни истинными, ни ложными; кроме того, подобные высказывания не описывают наши действия и не утверждают, что мы что-то делаем; самим актом их произнесения мы производим действия. Например, поблагодарить кого-то и означает произнести слова благодарности, открыть собрание и означает произнести: «Объявляю собрание открытым», предупредить об опасности — сказать или написать, например: «Осторожно, высокое напряжение!»

Итак, отличительной чертой теории речевых актов является трактовка высказывания как действия. Если все прежние логико-философские трактовки использования языка были сосредоточены на отношении языкового высказывания к истинно или ложно отражаемой в нем действительности, то в данной теории центр тяжести переносится на то, какое действие совершает или пытается совершить говорящий, используя высказывание, каких целей он при этом стремится достичь. Отразить то или иное положение дел в мире – это цель только одного из многих типов высказываний, а именно высказываний репрезентативного, или констативного типа^[8] (утверждений, сообщений, описаний и т.п.), обычно выражаемых повествовательными предложениями. Но кроме репрезентативов существуют вопросы, приказы, клятвы, покаяния, поздравления, благодарности и множество других видов речевых действий, характеризующихся совершенно иными целями. Нельзя понять сущность языкового употребления, ограничиваясь изучением отношения высказывания к действительности. Необходимо включать в рассмотрение отношение высказывания к говорящему и адресату. (Ср. проводимое общей семиотикой различение в процессе коммуникации семантического и прагматического аспектов языкового знака.)

Понятие речевого акта

Единый речевой акт представляется в теории речевых актов как трехуровневое образование. Речевой акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам выступает как л о к у т и в н ы й акт. Речевой акт в его отношении к манифестируемой говорящим цели и к условиям его осуществления выступает как и л л о к у т и в н ы й акт. Наконец, в отношении к тому воздействию, которое речевой акт оказал на слушающего (аудиторию), он выступает как п е р л о к у т и в н ы й акт. Иллокутивный акт — это целенаправленное действие, которое мы совершаем посредством произнесения некоторой фразы (мы можем убеждать кого-то, просить, обвинять, наставлять), его следует отличать от локутивного акта — самого по себе произнесения некоторых звуков или записи некоторых значков на бумаге — и перлокутивного акта — в о з д е й с т в и я нашего высказывания на поведение, мысли или эмоции слушающих (наше высказывание может убедить/не убедить собеседника, заставить его сделать что-то либо, вызвать у него раздражение или скуку и т. п.). Серль считал, что основное назначение языка не в описании объектов действительности, а в осуществлении целенаправленных действий; поэтому в поиске ответа на вопрос: «Что есть значение?» он перешел с уровня отдельного слова на уровень единицы общения, с помощью которой и осуществляется отдельное действие, то есть на уровень иллокутивного акта.

Например, И.М. Кобозева структуру речевого акта рассматривает на таком примере. Когда мы видим на первой странице оппозиционной газеты набранное крупным шрифтом во всю ширину листа высказывание НАРАЩИВАТЬ ПРОТЕСТНОЕ ДАВЛЕНИЕ НА ВЛАСТЬ, мы, во-первых, анализируем его как локутивный акт, который в свою очередь включает в себя:

a) (в случае письменной речи) использование определенных графических символов (букв и т.п.) определенного размера и жирности;

b) использование слов наращивать, давление, на и власть с присущими им в данном контексте языковыми значениями и соединение их в предложение по правилам грамматики данного языка;

c) осуществление при помощи этих слов отсылки к определенным объектам и явлениям действительности – к социальной группе потенциальных читателей данного органа, к правящим в данное время в данной стране органам и возможным действиям первых, выражающим несогласие с политикой, проводимой вторыми, и направленных на то, чтобы вынудить их к корректировке этой политики. (Это разве локутивный, а не иллокутивный компонент?)

Во-вторых, мы анализируем данное высказывание как иллокутивный акт призыва, имеющий целью выдвинуть определенную программу действий и побудить аудиторию к осуществлению этой программы.

В-третьих, мы можем проанализировать данное высказывание как перлокутивный акт, и тогда мы должны исследовать, какое воздействие оно оказало на аудиторию: какая часть читателей решила активнее участвовать в акциях протеста, а какая, возможно, вообще не поняла, о чем идет речь, или же осталась равнодушной к этому призыву.

Троичная структура речевого действия находит свое соответствие в представлении о трех сторонах высказывания. Используя языковые средства в ходе локутивного акта, говорящий наделяет свое высказывание локутивным значением.Манифестируя цель говорения в определенных условиях в ходе иллокутивного акта, говорящий сообщает высказыванию определенную иллокутивную силу.Вызывая те или иные изменения в сознании (мыслях и чувствах) адресата в ходе перлокутивного акта, говорящий с помощью высказывания достигает определенного перлокутивногоэффекта.

При описании коммуникативных функций высказываний важно иметь в виду следующее. Только в соответствующей ситуации, в соответствующих условиях произносимые нами фразы могут быть восприняты в том смысле, который нами подразумевается, и быть эффективными для совершения задуманных нами действий. Например, для того, чтобы имела силу фраза «Объявляю вас мужем и женой», необходимо, чтобы она как минимум была произнесена в ситуации бракосочетания; мы не осуществим никакого приказа с помощью слов «Подготовьте на завтра ваш отчет», если адресуем их своему начальнику; бессмысленно просить ревизора проверить билеты, если очевидно, что он и так это сделает. Иными словами, для того чтобы последовательность звуков была воспринята окружающими как предупреждение, обещание, совет, просьба, необходимо существование в этом обществе некоторых конвенций употребления, или правил. Серль называет их «конститутивными правилами» и придает им столь большое значение, что определяет иллокутивные акты как акты, осуществляемые в соответствии с конститутивными правилами. Он считает, что для каждой из разновидностей речевых актов: обещаний, советов, приказаний — может быть составлен свой перечень таких правил. В случае, если все правила из данного перечня выполняются для некоторого конкретного словоупотребления, у нас есть веские основания для отнесения высказывания к иллокутивным актам именно этого типа. Так, например, для иллокутивного акта просьбы можно перечислить следующие правила:

1. Правило пропозиционального содержания: содержание высказывания Р должно относиться к действию Х, которое должно быть совершено слушающим.

2. Подготовительные правила:

(а) слушающий способен выполнить действие Х, и говорящий убежден в этом;

(б) для обоих участников интеракции очевидно, что слушающий не осуществил бы действие Х, если бы его об этом не попросили.

3. Правило искренности: говорящий желает, чтобы действие Х было совершено слушающим.

4. Существенное правило: произнесение высказывания Р является попыткой побудить слушающего совершить действие Х.

На первый взгляд, данный перечень достаточно полно представляет условия, которые должны быть выполнены, чтобы произнесение некоторой фразы было совершением акта просьбы. Например, исходя из него, можно показать, что вопрос «Не могли ли бы вы задержаться на минуту?» на самом деле является просьбой. Действительно, (1) содержание данного предложения предицирует некоторый акт слушающему, и этот акт не относится к прошлому; (2) не вызывают сомнений подготовительные условия, то есть характеристики ситуации, при которой осуществление данной иллокуции имеет смысл; (3) произнесение указанного предложения на самом деле может расцениваться как намеренная попытка побудить слушающего нечто сделать.

Однако на практике наборы конститутивных правил Серля часто оказываются недостаточными для того, чтобы точно распознать тип иллокутивного акта: они не вмещают всё многообразие связей между значением и контекстом. Так, на основании приведенного списка правил невозможно объяснить, почему упомянутый вопрос «Не могли ли бы вы задержаться на минуту?» может считаться не просьбой, а приказом, будучи употребленным по отношению к подчиненному. В таком случае для понимания значения высказывания требуется привлечение более широких сведений о контексте и об участниках речевого акта.

Иллокутивная цель

Интенциональный аспект значения высказывания, употребляемого для совершения речевого действия, нашел выражение в предложенном Серлем понятии иллокутивной цели. По Серлю, главное, чем один иллокутивный акт отличается от другого, - это намерение, с которым говорящий произносит соответствующее высказывание. Например, при совершении акта обещания говорящий берет на себя обязательство совершить некоторое действие. Данный параметр был положен Серлем в основу предложенной им классификации иллокутивных актов. Иллокутивная цель — это установка на определенную ответную реакцию адресата, которая сообщается ему в высказывании. Серль показал, что иллокутивные акты с одним и тем же пропозициональным содержанием могут иметь совершенно различные иллокутивные цели. Так, произнесение следующих выражений:

1. Джон выйдет из комнаты?

2. Джон, выйди из комнаты!

3. Если Джон выйдет из комнаты, я тоже выйду

является в первом случае вопросом, во втором — просьбой или приказом, в третьем — гипотетическим выражением намерения. Это позволило ввести разграничение между общим содержанием предложения (упоминаемом им также как суждение, или пропозиция) и его иллокутивной целью (функцией). «О большом классе предложений, используемых для совершения иллокутивных актов, можно сказать в целях нашего анализа, что предложение имеет две (не обязательно отдельные) части — элемент, служащий показателем суждения, и средство, служащее показателем функции». Этот тезис имел большую практическую важность для анализа речевых актов.

Показателями функции, то есть параметрами, позволяющими оценить, какой иллокутивный акт совершается при произнесении данного предложения, могут быть, по Серлю, наклонение глагола, интонационный контур, пунктуация, ударение. К ним относится также множество так называемых перформативных глаголов: я могу указать на тип совершаемого мной иллокутивного действия, начав предложение с «я обещаю», «я предупреждаю», «я одобряю», «я соболезную» и т.п.. Данный ряд содержит, безусловно, только самые элементарные показатели функции иллокутивного акта. Некоторые выводы, сделанные Дж. Остином в работе «Как совершать действия при помощи слов?», позволяют добавить к ним также наречия и наречные сочетания (возможно, безусловно…), сопроводительную мимику, жесты, церемониальные невербальные действия, союзы и частицы: поэтому (ее употребление эквивалентно выражению «я делаю вывод, что»), все-таки (равно по силе «я настаиваю»), хотя (в некоторых случаях можно приравнять к «я допускаю, что»).

Необходимо отметить, что и Остин, и Серль признавали, что в ряде случаев понять, с какой целью употребляется высказывание, можно только на основании контекста. Например, как показывает Остин, слова «Однажды я умру» или «Я завещаю Вам свои часы» по-разному понимаются нами в зависимости от состояния здоровья говорящего.

Типы речевых актов

Первая классификация речевых актов была предложена создателем теории речевых актов Дж. Остином. Позднее Дж. Серль предложил собственную классификацию. В качестве основания для нее он выбрал иллокутивную цель и вытекающие из нее понятия: направление приспособления и выражаемые условия искренности.

Перечислим классы речевых актов, выделенные Серлем. Это, во-первых, репрезентативы — высказывания, направленные на то, чтобы зафиксировать (в различной степени) ответственность говорящего за сообщение о некотором положении дел, за истинность выражаемого суждения. Сюда относится широкий спектр высказываний от гипотетического утверждения до клятвы, содержащих такие несхожие глаголы, как хвалиться, жаловаться, выводить, заключать. Репрезентативы — единственный класс высказываний, укладывающийся в противопоставление «истинно — ложно». Самый простой тест для их выявления — попытка буквально оценить высказывание (кроме прочего) как истинное или ложное.

Следующий класс речевых актов — это директивы. Их иллокутивная направленность состоит в стремлении говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил. Акты этого класса часто можно определить по наличию таких глаголов, как спрашивать, приказывать, командовать, просить, умолять, заклинать, приглашать, советовать и т. д. На этот класс речевых актов мы обратим особое внимание при анализе призывов, поскольку некоторые типы призывов можно интерпретировать как директивы.

Еще один класс речевых актов — комиссивы. Серль определяет их как иллокутивные акты, направленные на то, чтобы возложить уже не на слушающего, а на говорящего обязанность совершить некоторое будущее действие или следовать определенной линии поведения. К данному классу относятся различного рода обещания и клятвы. Сюда не следует однозначно относить те акты, которые содержат предикаты намереваться и быть должным. По мнению Серля, данные предикаты вообще не являются перформативными. Например, сказать Я намереваюсь не значит «намереваться», а значит только «выразить намерение».

Предпоследний класс в таксономии Серля — это экспрессивы. Их иллокутивная цель — выразить психологическое состояние, задаваемое условием искренности относительно положения вещей, определенного в рамках пропозиционального содержания. Характерные глаголы для экспрессивов: благодарить, поздравлять, сочувствовать, извиняться, сожалеть, приветствовать. Пропозициональное содержание высказываний данного класса должно приписывать некоторое свойство (не обязательно действие) говорящему либо слушающему. Например, вы можете поздравить человека с тем, что он выиграл на скачках, или с тем, что он хорошо выглядит, можете сожалеть, что вам не удастся встретиться с ним через час, но было бы бессмыслицей поздравлять собеседника с открытием ньютоновского первого закона движения.

Наконец, декларации — это такие речевые акты, результатом которых является осуществление представленных в их пропозициональном содержании положения дел. Здесь «говорение конституирует факт». Примеров деклараций множество: «Отлучаю вас», «Ухожу в отставку», «Объявляю военное положение», «Вы уволены», «Объявляю вас мужем и женой» и т. п. Декларации занимают особое место в теории речевых актов. Именно их приводят в качестве примера того, как социальная реальность «творится» посредством языка: «Если я успешно осуществляю акт назначения вас председателем, вы становитесь председателем; если я успешно осуществляю акт выдвижения вас кандидатом, вы становитесь кандидатом; если я успешно произвожу акт объявления состояния войны, то начинается война; если я успешно осуществляю акт бракосочетания с вами, то вы связаны брачными узами». Наиболее характерные примеры деклараций принадлежат к институциональному дискурсу:

Я нахожу вас виновным в предъявленном обвинении.

Я объявляю вас мужем и женой.

Я отлучаю вас от церкви.

Нетрудно заметить, что для успешного осуществления действий посредством высказываний подобного рода в большей мере, чем для иллокутивов других типов, требуется выполнение следующих внеязыковых условий: (1) и говорящий, и слушающий должны занимать соответствующее положение друг относительно друга в некоей социальной иерархии (прокурор – подозреваемый в преступлении; работник загса – брачующиеся; иерарх церкви – верующий); (2) слова должны быть произнесены в рамках определенной институционально обусловленной ситуации; (3) форма фраз должна быть регламентирована институциональными нормами. Иными словами, действенность деклараций и их способность воплощать слова в реальность прочно укоренены в структуре социальных установлений. «Именно при наличии таких установлений, как церковь, закон, частная собственность, государство, и конкретного положения говорящего и слушающего в их рамках можно, собственно, отлучать от церкви, назначать на пост, передавать и завещать имущество, объявлять войну».

Косвенные речевые акты

Иногда люди предпочитают не сообщать о своих коммуникативных намерениях прямо, но делают это в косвенной форме. В этих случаях они осуществляют одно (задуманное ими) речевое действие, воспользовавшись другим. Например, задавая вопрос и тем самым будто бы ожидая от слушателя предоставления нам какой-то информации, мы можем на самом деле обращаться к нему с просьбой и тем самым побуждать его совершить какое-то действие. Характерные примеры — вопросы вида:

(1) Вы не могли бы закрыть окно?

(2) Могу я попросить вас передать мне соль?

(3) Ты не одолжишь мне свой конспект?

Прояснить реальную цель высказывания в ряде случаев помогает его содержание. Например, во всех приведенных примерах речь идет о некотором будущем действии, совершение которого предицируется слушающему, что характерно для директив (просьб, приказаний и т. п.). Однако иногда иллокутивная цель косвенного речевого акта менее очевидна и не связана непосредственно с содержанием высказывания, как, например, в косвенных директивах следующего вида:

(4) Здесь становится прохладно (может интерпретироваться как просьба закрыть окно). (5) Бар закрывается через 10 минут (просьба к посетителям поторопиться сделать последний заказ).

Форма высказываний, употребляемых в косвенных речевых актах, может быть более или менее конвенциональной. Так, употребление вопросительных предложений типа (1) – (3) в косвенных директивах общепринято, поэтому распознать их не представляет особого труда [Грайс 1985]. Сложнее обстоит дело с примерами (4), (5), где для определения истинной иллокутивной цели необходимо знать контекст употребления, который может включать cо-текст, параметры ситуации и более широкий социокультурный контекст.

Существенным подспорьем в интерпретации косвенных речевых актов являются коммуникативные правила речевого общения, сформулированные П. Грайсом. Согласно Грайсу, в своем речевом поведении люди следуют четырем универсальным правилам (максимам) коммуникации, вытекающим из обязательного для любого коммуниканта «принципа кооперации», это:

(1) максимa полноты информации;

(2) максимa качества («Говори правду!»);

(3) максимa релевантности («Не отклоняйся от темы!»);

(4) максимa манеры («Говори ясно, коротко и последовательно!»).

В ряде случаев коммуниканты, с точки зрения эксплицитных смыслов, нарушают эти максимы. Как правило, это именно те случаи, когда говорящий вуалирует истинную цель своего речевого действия и заинтересован в косвенном способе ее выражения. Так ребенок, указывающий в магазине игрушек на плюшевого зайца с вопросом «Что это?», нарушает максиму полноты информации, поскольку очевидно, что ответ хорошо ему известен. Данный вопрос может служить сигналом бабушке, что ребенку хочется такую игрушку и он просит ее купить.

Следует отметить, что при анализе естественной речи классическая теория речевых актов используется крайне редко. Это обусловлено следующими трудностями:

1. Сложность сегментации речевого потока на единицы, соответствующие речевым актам. Речевые акты не всегда определимы на уровне отдельных высказываний, иногда функции намеренных речевых действий могут быть приписаны более мелким, чем высказывание (части предложения), либо более крупным (несколько предложений) сегментам дискурса (см. предложенное Т. Ван Дейком [Дейк Т.А. ван 1989] понятие «макроречевого акта»).

2. Множественность функций одного высказывания. В реальном общении с помощью одного высказывания говорящий может осуществлять не одно, а сразу несколько действий.

Просьба

В значении глагола просить (точнее, фразы Х просит Y-а, чтобы Y сделал Р),

выделяются следующие компоненты[9]:

1. Х хочет, чтобы было Р;

2. Х считает, что Y, может сделать, чтобы было Р;

3. Х не считает, что Y обязан делать Р;

4. Х не уверен, что Y сделает Р, если Х не скажет ему об этом;

5. Х говорит, что он хочет, чтобы Y сделал Р;

6. Х говорит это, потому что хочет, чтобы Y сделал Р.

Обратим внимание на то, что когда человек просит о чем-то, в норме он сам заинтересован в том, чтобы это было сделано или имело место.

Совет

Х советует Y-у Р

1. Х допускает, что Y хочет знать, что, по мнению Х-а, было бы правильным делать Y-у;

2. Х говорит Y-у, то он считает, что для Y-а правильно было бы, если бы он сделал Р;

3. Х говорит это, потому что хочет добра Y-у.

Существенно здесь, что, когда человек советует что-либо, в норме он сам не заинтересован в том, чтобы это имело место, а советует потому, что желает добра адресату и считает, что для него будет лучше, если он поступит именно так.

Требования и приказы

Х требует от Y-а Р

1. Х хочет, чтобы Y сделал Р;

2. Х допускает, что Y может не хотеть делать Р;

3. Х считает, что Y должен сделать Р

4. Х говорит, что Y должен сделать Р.

Х приказывает Y-у Р

1. Статус Х-а выше, чем статус Y-а;

2. Х и Y знают, что Х имеет право побуждать Y-а делать некоторые Р, а Y должен делать эти Р;

3. Х говорит, чтобы Y сделал Р

4. Х говорит это так, чтобы Y понимал, что он должен сделать Р

При требованиях и приказах существенно то, что говорящий имеет право (или по крайней мере считает, что что-то дает ему право) ожидать, что адресат выполнит то, о чем он говорит. При приказах ему дает на это право его статус, а при требованиях – его убежденность в том, что адресат должен поступать именно данным образом.

Убеждения, уговоры, призывы

Как пишет М.Я Гловинская, «Общая идея глаголов этой группы – ‘сделать с помощью слов так, чтобы адресат начал думать или делать то, что говорящий считает правильным’. При этом воздействие может осуществляться и на разум, и на волю, и на чувства адресата» (Гловинская 1993, с.185).

Как нетрудно заметить, призыв отличается, например, от убеждения, тем, что призыв сам по себе воздействует в первую очередь на волю адресата, хотя он может сопровождаться и приведением аргументов, то есть убеждением. Подробнее о призыве как речевом акте см. далее.

Разные типы директивных речевых актов обнаруживают большую близость друг к другу, и границы между ними размыты. При этом правильная и точная интерпретация речевого акта возможна только в контексте, с учетом соотношения статусов говорящего и адресата, отношений между ними и других факторов. Так, казалось бы, если высказывание начинается с глагола прошу, это должен быть обязательно речевой акт просьбы. Это, однако, не всегда так: например, фраза Прошу вас занять свое место, если она произнесена судьей и обращена к подсудимому, несмотря на то, что использован перформативный глагол просить, выражает не просьбу, а приказ.

Следует также учесть, что прототипическая ситуация для реализации почти всех перечисленных директивных речевых актов, кроме, пожалуй, речевого актае призыва, связана с личным контактом говорящего и адресата. Необходимо учитывать те изменения, которые структура директивного речевого акта претерпевает в ситуации, когда говорящий обращается не лично к какому-то конкретному человеку, а, например, к читателям, или к участникам митинга и т. п. Например, полноценный совет едва ли возможен при обезличенном обращении, поскольку при прототипическом совете говорящий желает добра конкретному человеку – адресату. При обезличенном обращении возможна либо рекомендация специалиста, либо призыв. Собственно говоря, совет и призыв различаются в первую очередь тем, что в одном случае говорящий руководствуется желанием добра адресату, а при призыве – своим представлением о должном, правильном. При обезличенном обращении это различие стирается.

Призывы-лозунги

Феномен общественно-политической коммуникации довольно сложен и состоит из ряда коммуникативных сфер, многие из которых еще нуждаются в исследовании. Одна из таких областей – это лозунговая коммуникация. Некоторые примеры призывов, близких к лозунговой коммуникации, были приведены выше в контекстах (1) Призвать к защите родины, Призвать на борьбу с эпидемией. В примерах группы (7) приводятся определения призывов, характерных именно для лозунгов:

(7)ПРИЗЫВ 2. Политический лозунг, обращение, в лаконичной форме выражающее руководящую политическую идею, требование.[19]

(8)3. Обращение, в краткой форме выражающее руководящую идею, политическое требование; лозунг. Первомайские призывы ЦК КПСС. □ В это время на всю страну прошумел призыв партии: послать 25000 добровольцев-рабочих в деревню! Горбатов, Донбасс.[20]

Призывы-лозунги имеются в виду и в примере (9):

(9)3. ПРИЗЫ'В, -а, м. 2. Лозунг, обращение, в лаконичной форм<